…ведь для души, найдёт успокоенье,
Еврей лишь на земле своей-
Земле седой, земле довольно древней,
В земле загадочной, земле святой-
Где Слово Божье изрекали с дерзновеньем
Пророки, посреди толпы людской.
Как стонет сердце бедного еврея,
Плачевных песен выводя мотив!
Тревожа раны, солью, не елеем
Их мажет, чтобы исцелить
И ждёт, кто всё – таки окажет
Заботливую милость, чтоб поднять
Ярмо тяжёлое, стремясь его прижать
К земле чужой, и иностранной,
С народом чуждым для него, и странной,
Порой не внятной речью и глухой?
А сердце всё стучит: домой, домой!
И полетели птицы-самолёты,
Везут их колесницы, корабли…
Всё больше окружали их заботой
Те, кто ненавидел их, которые их жгли.
Топили, гнали, убивали,
Ругались, и в лицо плевали,
Как будто в кроткого Царя;
И безрассудно гневно обвиняли:
«Христопродавцы! Распяли Христа!»
Скитаясь жили они, странствуя по свету,
Кто где как мог, и как только умел,
Согбенный горб влача по жизни этой,
Не находя покоя и удел.
Пухов Борис,
Россия
Женат, 12 детей одна из них инвалид.
Прочитано 4454 раза. Голосов 0. Средняя оценка: 0
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
